Анастасия Баталова - Девичье сердце [СИ]

Я писала портрет. О любви. Летней утренней кистью.
На ветру. По воде. По песку. Деревянным концом.
Эти линии помнят сухие и теплые листья.
Все мои ощущения были вот этим лицом.

Нет на свете мечты безнадёжней, острее, невинней,
чем доверить бумаге смутившие душу черты…
Но я клала — всегда так — в попытках своих на листы
человечьей рукою лишь тени божественных линий.

Как хотелось тогда хоть разок в руки взять карандаш,
тот, которым Творец набросал очертания лета.
Только больше чем душу, искусству, увы, не отдашь.
Оттого у меня твоего и не вышло портрета.

Все, что создано, смерть погрузит неизбежно во тьму,
истончив нас до нитей в канве исторических басен.
Я жалею о том лишь, что я не смогла никому
показать, как я вижу.

Как ты бесконечно прекрасен.

Говорят, что любовь зажигает сердца будто пламя.
(Я сама не любила, и знаю об этом я мало.)
Сердце тлеть может, плавиться, дым исторгая клубами,
или стать угольком — всё зависит от материала.

Говорят, что ценнее всего из сердец — золотое:
ведь металл есть металл, он становится жидким от жара,
принимает он форму любую и, дорого стоя,
нужен всем, и никто не отвергнет подобного дара.

И ему не страшны повторяемые переплавки:
это славное сердце способно к несчётным романам!
Ведь металл есть металл: от ракеты до мелкой булавки –
он на солнце блестит и всегда остаётся желанным.

Деревянное сердце однажды окутает пламя…
…но оно будет долго гореть, изнутри и снаружи
постепенно чернея, тепло источая волнАми.
Это — сердце примерной жены и надёжного мужа.

Я любить не решаюсь; придумали древние маги
сделать странное сердце из лёгкого материала:
мне сложили фонарик из тонкой красивой бумаги –
чтобы вспыхнуло мигом и как можно ярче сияло.

Если б я превращаться могла, вырывать из границ
приземленного тела тобою плененную душу,
я бы стала снежинкой, коснувшейся длинных ресниц,
или каплей воды, не обтертой с плеча после душа…

Если б знала я лично Творца, мы бы с ним до зари
распивали однажды елей с лепестками сирени.
Я б Ему показала тебя и сказала: Смотри!
Это — самое лучшее из всех Твоих Сотворений!

Прозрачный сумрак. Легкий запах гари.
Закат струится лепестками роз…
Я за рулем двухместного Ferrari.
Целует ветер медь твоих волос…

Оттенок ночи синий. Воздух стынет.
Чуть — чуть сильней на правую педаль.
Секунда-вечность. Я шепчу: "Отныне…
(глотает шум слова)…и навсегда."

Улыбка справа. Профиль. Королева.
Закат струится лепестками роз.
Поедешь ли со мною? Нам налево –
сквозь лепестки…и встречный лесовоз.

Поэты прошлого! С соцветий ваших строф
мы брали вдохновение и опыт.
Вы дали юным мыслям первый кров,
пробили нам ритмические тропы.

Ходили ими робко мы сперва
за вами, чтоб для обновлённой речи
найти пути и повести слова.
Поэты прошлого! Мы встали вам на плечи.

Поэты будущего. Из грядущей тьмы
они придут занять по праву нишу.
И нас, сегодняшних, прочтя ещё детьми,
вместят в себя, и лучше нас напишут…

Сам по себе не значим человек.
Всё возникает из своей предтечи.
Поэты будущего! Платиновый век.
Однажды нам вы встанете на плечи.

Ты будешь гостем в маленьком саду,
Который я взрастила на балконе.
Цветов никто за стеклами не тронет,
Но, между тем, они и на виду.
Такая тишь в моей небесной ложе…
Я покажу. Увидеть ты готов
Цветочный рай среди обычных лоджий?
Как лепестки, с такой же нежной кожей,
Но, несмотря на это, непохожий
Ты все ж чужой среди моих цветов.
Но я сама отчасти виновата.
Пока дрожит на кромке лепестка
Холодный блик осеннего заката,
Я вспомню, что кому-то я когда-то
Уже дарила сад замысловатый
Как и тебе… Печаль моя легка.
Когда вдали от мелкого, земного,
Как между строк меж кадок проведу:
Ведь у цветов подтекстов очень много…
Ты посмотри, но ничего не трогай,
Неловкий Гость в Божественном Саду.

Ты часто мне говоришь, что я очень глупая –
ты любишь себя мнить умным за чей-то счёт –
что я сижу и только глазами лупаю…
…ты видишь, как мёд заката в окно течёт?

Ругаешься, мол я уши опять развесила.
Не сравнивай: я не знаю твой интергал.
Талант у каждого свой. Ты слыхал, как весело
проводами ветер на арфе сейчас играл?..

Ты ушёл и в прокуреном доме
воцарилась нетрезвая тишь.
И зачем я оставила номер,
не надеясь, что ты позвонишь?

Я осталась одна куролесить.
ты отчалил в осеннем плаще.
Позвонишь ты мне лет через десять
или не позвонишь вообще?

Может, будет потерян мобильный.
Вместе с сумкой украден в ночи.
Постараюсь быть женщиной сильной,
если связь навсегда замолчит.

Я тебя очень скоро забуду.
И бумажка в кармане не впрок.
Как знамение ждать я не буду
твой дурацкий, ненужный звонок.

Что ж, прощай, человек-невидимка.
Просто ждать — свыше всех моих сил.
Я сломаю и выброшу sim-ку,
чтобы ты никогда не звонил.

Вылетаешь из лука со свистом,
прозвенев титевою его.
В небе синем, глубоком и чистом
ты одна. Впереди — никого.

Режешь перьями ветер, ликуя.
Как же сладостна стрелам война!
Прямо в цель ты летишь, напрямую,
так безжалостно, дерзко точна.

Ты быстра будто мрачные вести.
Тем, кто сзади, проложишь ты путь.
Никому не отнять этой чести –
впиться первой в солдатскую грудь.

Ты запущена и позабыта.
Удаляясь, уже не видна.
Сколько было и будет убито.
Но с тебя начиналась война.

Я греюсь в метрополитене.
Стреляю деньги по рублю.
Куплю калач сестрёнке Лене.
Себе — не буду. Я коплю.

Хожу центральной, проходимой,
под вечер полной суеты
знакомой улицею мимо
столь дерзкой для меня мечты.

Стою подолгу у витрины –
морозно, до костей продрог.
Он на меня глядит. Старинный
серебрянный единорог.

Вечер. Шоссе. Увяданье заката.
Взмахи руки. Разговорами плата.
Бары. Кафе. Ресторанчики. Лавки.
Пляска огней автозаправки.
Фары цветные. Шуршанье покрышек.
Месяц. Поля. Островерхие крыши.
Ночь. Молодые весёлые годы.
Скорость. Случайный попутчик. Свобода.

Я видел много гор. Работал. Геофизик.
Тяжёлых рюкзаков немало потаскал.
И об одной скажу: на камне кто-то высек
признание в любви среди отвесных скал.

Три слова: "я","люблю" и дорогое имя.
И шириной в полшага над пропастью карниз.
Чьи руки быть могли отважными такими,
чтоб надпись выбивать, рискуя рухнуть вниз?

И струны чьей души так твёрдо говорили,
ведь каменной стене стоять ещё века?
И, может быть, давно уже лежат в могиле
прекрасный адресат и смелая рука…

Намного пережить людей способны горы.
Несут они с собой во времени порыв,
бессмертие души, что канула, просторы
земной своей любви для вечности открыв.

И всякий постоит чуть-чуть у этой дверцы
в неведомую жизнь из проходящих здесь,
припомнит имена, что высечены в сердце.
У каждого из нас они, бесспорно, есть.